|
|
15.07.2016 17:20:26
Как дети в Африке смотрели русскую оперу
При этом интересного для них у меня почти ничего не обнаружилось: прекрасный англоязычный мультик «Старик и море» большого интереса не вызвал, зато Индиану Джонса (по-русски, ибо отключить перевод мне не удалось) они засмотрели практически до дыр.
Между тем папа в семействе строг, и посматривал на это детское увлечение неодобрительно. Так что однажды, опасаясь его гнева, а также мечтая наконец вернуть себе компьютер и поделать что-то путное, я включила детям оперу «Евгений Онегин» (я люблю классическую музыку, поэтому подобного у меня довольно много). Рассчитывала, разумеется, что они сейчас минут за пять утомятся и оставят мой девайс в покое.
«Первый акт прошел в некотором изумлении: такое счастливое семейство, чего Татьяне-то неймется?»
Куда там! «Как я ошибся – как наказан…». Дети прилипли к экрану так, как не было даже при просмотре Индианы Джонса.
При этом первый акт прошел в некотором изумлении: такое счастливое семейство, чего Татьяне-то неймется?.. Условность жанра была осознана лишь где-то после арии Ленского:
– Мария, они вообще ничего не говорят – только поют! – вопросительно воскликнула старшая (11 лет).
– Ага, – говорю я. – Я же предупреждала: это опера, в ней так положено.
…Ну, думаю, сейчас угомонятся наконец... Не тут-то было! Мало того, что они досмотрели до конца, – так еще потребовали сначала сцену на балу на бис, а потом – все сначала поставить. Только несколько недоумевали все время, откуда вдруг иногда аплодисменты раздаются.
Кадр из оперы «Евгений Онегин»
Зато к третьему акту я окончательно забыла о планах поработать и наблюдала за детьми уже с не меньшим восторгом, чем они – за происходящем на сцене. Разница культур блистала во всей красе. Князя Гремина – Татьяниного мужа – сочли великолепной партией (боготворит ее, заботится, и может себе позволить). Очень и за нее, и за него радовались. А того восторга, который вызвали эмоции Онегина, когда он узнал в блестящей даме «свою» Татьяну и понял, что влюблен в нее, я вам просто передать не могу: столько злорадного улюлюканья, свиста и тыканья пальцами в экран (боже, бедная моя машинка!), вы все равно представить не в состоянии.
– Она же ему теперь откажет, да? Ха-ха! Так ему и надо!
Когда вдруг выяснилось, что Татьяна-то Онегина по-прежнему любит, Хопу застыла в замешательстве и долго тревожно переводила взгляд с меня на экран и обратно. Даже попросила остановить на время.
– Но... Но... Как же... Она... Ты же обещала, что она откажет?.. – девочки смотрели на меня растерянно и с неподдельным испугом… Оставлять их в неведении было так жестоко, что я сдалась.
– Откажет, откажет, не беспокойтесь.
«К третьему акту я окончательно забыла о планах поработать и наблюдала за детьми уже с не меньшим восторгом, чем они – за происходящем на сцене»
Хопу облегченно выдохнула и уткнулась обратно в изображение и только время от времени тревожно взглядывала на меня в особенно напряженных местах. Окончательный отказ и уход Татьяны был встречен с восторгом, а онегинское финальное «Позор! Тоска! О жалкий жребий мой!»сопровождалось просто оглушительным ревом злорадства и ликования.
Детям этим – 4, 5 и 11 лет. Взрослые, в какой-то момент пришедшие в гостиную, – посмотреть, что именно вызвало у детей такой шквал эмоций, – к высокому искусству остались равнодушны, за исключением горничной, которая присоединялась при всякой возможности, и которой Хопу растолковывала перипетии сюжета на местном наречии. Ах, как мне жаль, что я не понимаю: я бы много дала, чтобы узнать, как сюжет трансформировался в ее версии.
Источник: https://deti.mail.ru/family/
|
Новости сайта в формате RSS
Новости сайта в формате Atom